Полный текст

Введение Важнейшей медико-демографической характеристикой, которая широко используется в качестве системного индикатора качества жизни и здоровья населения, является показатель средней ожидаемой продолжительности жизни (СОПЖ) [1-7]. Всестороннее исследование, анализ количественных, структурных и динамических характеристик показателя СОПЖ позволяет выявлять особенности и специфику формирования социально-экономической и демографической ситуации в регионах, а также оценивать значимость факторов, блокирующих или тормозящих развитие территорий. При всей информационно-содержательной емкости показателя далеко не всегда удается правильно и в полной мере оценивать эту характеристику в причинно-следственном и структурно-количественном аспектах, а также определять тенденции ее изменения. Особую важность и значимость имеет исследование данной проблемы в восточных регионах (Сибирь, Дальний Восток), где в постсоветский период течение социально-экономических процессов характеризуется рядом негативных проявлений [8-15]. Цель исследования - выявление, оценка количественных и структурных изменений показателя СОПЖ населения Иркутской области в период 1990-2019 гг. Материалы и методы Данные о показателях СОПЖ в Российской Федерации (РФ) в целом, отдельных федеральных округах, Иркутской области получены на сайтах Росстата [16]. Проведены собственные расчеты показателей таблиц дожития с использованием базы данных по смертности, рождаемости и численности населения Центра демографических исследований Российской экономической школы [17]. Анализ трендов осуществляли методом линейного регрессионного анализа с помощью программы SPSS (IBM, США). Заключение о наличии статистически значимого тренда делали при достижении уровня значимости менее 0,05. Проведен анализ роли экзогенной и эндогенной детерминации смертности в формировании показателя СОПЖ. Результаты исследования Динамика показателя СОПЖ Динамика показателя СОПЖ в РФ и ее регионах, в частности в Сибирском федеральном округе (СФО) и Иркутской области, в 1990-2019 гг. наглядно отражала изменения, происходившие в социально-экономической сфере, качестве жизни, здоровье населения (табл. 1). Выраженное ухудшение демографической ситуации первоначально произошло в 1993-1995 гг., когда в стране стали осуществляться масштабные либеральные экономические реформы. В эти годы показатель СОПЖ по РФ по сравнению с 1990 г. (69,2 года) снизился до значений 65,0-63,9 года, в СФО - с 67,9 до 61,8-63,2 года; в Иркутской области - с 66,5 до 60,0-61,4 года. Следовательно, из рассматриваемых административных объектов наиболее низкие значения СОПЖ в первой половине 1990-х годов были зарегистрированы в Иркутской области, где они были даже ниже среднего уровня по СФО. ps202202.4htm00045.jpg В 2000-2005 гг. наблюдалось новое обострение демографической ситуации, детерминированное последствиями дефолта 1998 г. и другими негативными процессами в общественном развитии. Но в 2000-е годы постепенно все более заметную позитивную роль в течении демографических процессов стал играть фактор благоприятной для страны международной стоимостно-ресурсной конъюнктуры: повышение с 1999 г. мировых цен на нефть, газ, металлы - основные экспортные товары России, что вызвало огромный приток валюты в страну и привело к заметному экономическому росту и повышению уровня жизни населения [18]. Влияние данного фактора постепенно нарастало и к 2006 г. смогло в значительной мере компенсировать и даже превысить негативное влияние последствий социально-экономического кризиса. По этой причине после 2005 г. в стране стала улучшаться демографическая ситуация: последовательно снижалась смертность и повышался показатель СОПЖ (см. табл. 1). Мы провели сравнительный анализ динамики показателей СОПЖ: среднероссийских, в ЦФО и СФО, а также в Иркутской области. ЦФО взят для сравнения как макрорегион, в котором (наряду с Северо-Кавказским федеральным округом - СКФО) в период наблюдения регистрировались самые высокие в стране показатели СОПЖ. Динамика изменений показателей СОПЖ в 2006-2018 гг. во всех вышеперечисленных административных объектах была аппроксимирована линейной функцией. При этом статистическая значимость тренда характеризовалась следующими параметрами: в РФ - F=1062,1; p<0,0001; R2=0,989; в ЦФО - F=666,7; p<0,0001; R2=0,983; в СФО - F=872,3; p<0,0001; R2=0,987; в Иркутской области - F=267,5; p<0,0001; R2=0,960. В Иркутской области в течение всего периода демографического подъема (2006-2019) сохранялось отставание по показателю СОПЖ от среднего значения по СФО (ниже на 0,9-2,0 года, разрыв между показателями сокращался к концу периода). Более значительным было отставание от среднего значения СОПЖ по ЦФО (на 3,7-5,3 года, разрыв между показателями увеличивался к концу периода) и РФ в целом (разрыв между показателями в 2007 г. составил 2,9 года, в дальнейшем он увеличился и составлял в основном 3,6-3,7 года). Следовательно, динамику показателя СОПЖ в Иркутской области и СФО в целом нельзя назвать «догоняющей» показатели ЦФО и РФ. Напротив, при общей позитивной динамике показателя в Сибири этот процесс шел медленнее. Следовательно, разрыв в показателях СОПЖ между регионами европейской и восточной частей России сохранился и даже увеличился. Различия в показателях ожидаемой продолжительности жизни мужчин и женщин Эти различия обусловлены показателями полового диморфизма смертности - степенью превышения мужской смертности над женской. Данный феномен обусловлен взаимодействием биологических [19-22] и социально-экологических [7, 22, 23] факторов. Для всех развитых стран характерно в той или иной мере превышение мужской смертности над женской. Половой диморфизм смертности и, соответственно, продолжительности жизни, сильно варьирует в разных странах. В последнее время разница в продолжительности жизни мужчин и женщин в большинстве развитых стран составляет от 6 до 8 лет [24, 25]. В течение периода наблюдения разрыв в продолжительности жизни мужчин и женщин Иркутской области составлял от 11,3 до 15,3 года (табл. 2). Следовательно, показатели полового диморфизма СОПЖ в регионе существенно превышали таковые развитых стран. Наиболее значительные различия между показателями мужчин и женщин отмечены в 1993-1994 гг. (14,1-14,6 года) и в 1999-2005 гг. (14,0-15,3 года). Анализ этих характеристик свидетельствует о том, что очень высокие показатели полового диморфизма смертности и продолжительности жизни наблюдаются в годы наибольшего социально-экономического неблагополучия, т. е. эти характеристики так же, как и показатели смертности, являются важными индикаторами качества жизни населения. ps202202.4htm00047.jpg Классами причин смерти, обусловливающими наибольшие безвозвратные потери населения и в наибольшей степени сокращающими СОПЖ населения Иркутской области, являются болезни системы кровообращения, новообразования, внешние причины смертности. Эти три класса обусловили в 2019 г. 78,3% смертности мужчин и 77,2% смертности женщин (табл. 3, 4). В 1950-е годы французский демограф Ж. Буржуа-Пиша сформулировал концепцию, согласно которой следует различать два типа смертности: традиционный, который определяется преимущественно экзогенными факторами, и современный, детерминируемый преимущественно эндогенными факторами [26]. Переход от традиционного типа смертности к современному является одной из причин резкого увеличения ожидаемой продолжительности жизни, изменения структуры смертности в обратном направлении свидетельствуют о явлениях регресса (негативных изменениях общественного здоровья) и ведут к снижению ожидаемой продолжительности жизни. Ж. Буржуа-Пиша относил к числу экзогенных причин смерти болезни органов дыхания, инфекционные и паразитарные болезни, травмы и отравления, а к числу эндогенных - болезни системы кровообращения и новообразования. Современные авторы в группу экзогенных причин включают также класс болезней органов пищеварения [27]. В анализе мы используем вышеуказанный подход. ps202202.4htm00049.jpg В 1980-е годы в структуре смертности населения Иркутской области первое ранговое место занимал класс болезней системы кровообращения, второе - класс новообразований, третье - класс внешних причин заболеваемости и смертности, четвертое - класс болезней органов дыхания. Такое ранговое соотношение основных классов причин смерти в регионе, как и в России в целом, приближалось к структуре смертности в экономически развитых странах. Но, в отличие от России и ее регионов, в развитых странах Запада класс внешних причин имеет значительно меньший удельный вес в структуре смертности и находится на 3-5 пунктов ниже третьего рангового места. В условиях происходившего в 1990-е годы и в первой половине 2000-х годов системного социально-экономического кризиса в Иркутской области (как и в других регионах) при возросшем уровне общей смертности особенно сильно увеличилась смертность по классу внешних причин - несчастных случаев (травм и отравлений), убийств, самоубийств (см. табл. 3, 4). Наибольшие безвозвратные потери именно по данному классу отражали крайнюю степень социального (точнее, психосоциального) неблагополучия, в котором оказалось российское общество. При этом произошло существенное отклонение от современного типа смертности: в структуре смертности мужчин класс внешних причин переместился на второе ранговое место, оттеснив на третье место класс новообразований. Так, в 1995 г. в структуре смертности мужчин класс болезней системы кровообращения занимал первое ранговое место (33%), класс внешних причин смертности - второе (27,9%), класс новообразований - третье (12%; см. табл. 3). В структуре смертности женщин класс болезней системы кровообращения также занимал первое ранговое место (34,7%), класс новообразований - второе (12,4%), класс внешних причин смертности - третье (11,2%). ps202202.4htm00051.jpg Даже при возникшем после 2005 г. выраженном тренде снижения уровня смертности, в том числе по классу внешних причин, в мужском контингенте такая структура смертности сохранялась вплоть до 2015 г. включительно. Лишь с 2016 г. в мужской субпопуляции в иерархии причин смерти класс новообразований вновь занял второе ранговое место, а класс внешних причин смертности - третье. Считаем нужным обратить внимание на очень специфический класс, обозначаемый как «Симптомы, признаки и отклонения от нормы, выявленные при клинических и лабораторных исследованиях, не классифицированные в других рубриках». Обычно в структурном анализе смертности данный класс не рассматривают, поскольку в него включают самые разные случаи смерти, причины которых либо не установлены, либо сомнительны. Однако, по мнению ряда авторов, исследовавших эту проблему, указанный класс можно считать резервуаром травматической смертности, ее латентной составляющей [28-30]. По нашим данным, в самой острой фазе социально-экономического кризиса этот класс вносил вклад в общую смертность трудоспособного населения Иркутской области, сопоставимый с вкладом классов болезней органов дыхания и пищеварения. Неслучайно самые высокие показатели смертности мужского населения по данному классу отмечались с 1994 по 2015 г., т. е. в период максимального подъема общей смертности и смертности от внешних причин (см. табл. 3). Следовательно, большой процент случаев смерти по данному классу в условиях кризиса был детерминирован экзогенными факторами. Заключение В период 1990-2005 гг. в Иркутской области произошло изменение ранговых мест причин смерти, обусловливавших наибольшие безвозвратные потери населения и сокращение показателя средней ожидаемой продолжительности жизни. Суть этого изменения - в аномально высоком удельном весе экзогенных причин смертности, особенно класса внешних причин смертности, в структуре безвозвратных демографических потерь. В 2006-2019 гг. в Иркутской области наблюдались благоприятные изменения в структуре безвозвратных потерь, свидетельствующие о возврате к современному типу смертности. В этот же период возрастал показатель СОПЖ в виде значимого линейного тренда (R2=0,960). Такие изменения количественно-структурных показателей смертности и СОПЖ следует расценивать как весьма позитивные. Однако динамика этих показателей в ближайшем будущем вызывает определенную тревогу, поскольку в течение демографических процессов в 2020 г. неожиданно вмешалась возникшая пандемия COVID-19. Данный фактор, скорее всего, окажет (и уже оказывает) негативное влияние как на мировую, так и на российскую экономику, а вслед за этим - на социальную сферу и общественное здоровье. Таким образом, дальнейший ход развития социально-экономической и медико-демографической ситуации в Иркутской области, в частности динамика показателя СОПЖ, будет зависеть от успешности действий власти всех уровней по борьбе с пандемией и преодолению кризисных явлений в социально-экономическом развитии. Исследование не имело спонсорской поддержки. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Об авторах

Я. А. Лещенко

ФГБНУ «Восточно-Сибирский институт медико-экологических исследований»

А. А. Лисовцов

ФГБНУ «Восточно-Сибирский институт медико-экологических исследований»

Email: a.a.lisovtsov@gmail.com

Список литературы

Статистика