Full Text

Накопленные данные по распространению новой коронавирусной инфекции свидетельствуют о том, что существуют половые различия в смертности от COVID-19: инфицирование коронавирусом SARS-CoV-2 мужчин чаще приводит к летальному исходу, чем женщин [1, 2]. В течении COVID-19 у лиц в возрасте до 55 лет существенное значение имеет гендерная принадлежность: у мужчин отмечены более выраженное поражение паренхимы легких и более значительное изменение лабораторных показателей [3]. На основании регистрации худшего исхода COVID-19 у мужчин высказано предположение о возможном влиянии женских половых гормонов на течение болезни [4].
Эпидемии по-разному поражают мужчин и женщин не только по причине различий во взаимодействии с патогеном, но и из-за различий в реакции на ответные меры здравоохранения и противоэпидемические мероприятия [5]. Выявлены гендерные различия социальных опасений в условиях пандемии COVID-19, субъективного отношения к противоэпидемическим мерам и готовности их выполнять, предрасполагающие к более высокому риску заражения мужчин [6]. Однако, по некоторым данным, существенных различий в числе случаев заболеваний новой коронавирусной инфекцией между мужчинами и женщинами не выявлено, за исключением возрастной группы 85 лет и старше, где женское население превалирует [7]. Наличие бессимптомных форм заражения коронавирусом не позволяет судить о различии в потерях здоровья мужчин и женщин в период пандемии на основе заболеваемости, а на основании сравнительного анализа различных характеристик смертности такие различия можно выявить.
Колоссальная нагрузка на систему здравоохранения в период пандемии (дефицит медицинского персонала, перегруженные больницы, дефицит медикаментов, медицинского оборудования для тяжелобольных пациентов, длительное время ожидания скорой медицинской помощи) способствовала росту смертности [8]. С другой стороны, изменение самосохранительного поведения населения как реакция на пандемию также может способствовать росту смертности. Если более высокая смертность мужчин от COVID-19 связана с их большей уязвимостью к патогену, то различия в изменении смертности от других причин в период пандемии у мужчин и женщин может свидетельствовать о гендерных различиях в реакции на эпидемическую ситуацию, противоэпидемические меры и изменение доступности медицинской помощи, определяющей косвенные потери от новой коронавирусной инфекции.
Целью исследования стал сравнительный анализ изменения смертности мужчин и женщин в 2020 г. для определения различий в потерях из-за пандемии.
Материалы и методы
Использовали официальные данные Росстата о смертности за период 2012—2020 гг. в Москве. Проведен сравнительный анализ изменения смертности в 2020 г. у мужчин и женщин (стандартизованные показатели на 100 тыс. населения, европейский стандарт).
При анализе смертности рассматривали ее различные характеристики. Рассчитывали среднегодовые приросты смертности для 2012—2019 гг. и прирост смертности в 2020 г. Оценивали вклад прироста числа случаев смерти и случаев смерти от COVID-19 в общее увеличение количества умерших (в избыточную смертность). Анализировали изменения среднего возраста смерти от основных причин и изменения потерянных лет потенциальной жизни из-за смерти в возрасте до 70 лет.
Потерянные годы потенциальной жизни (ПГПЖ) в расчете на 1 тыс. населения рассчитывались как сумма произведений абсолютного числа умерших на недожитые годы в каждой возрастной группе и деления этой суммы на численность населения [9].
При анализе увеличения смертности от причин с наибольшим приростом ПГПЖ рассматривали отдельные причины внутри этих классов, а также комплексы причин разных классов, связанных с чрезмерным употреблением алкоголя и наркотиков. В комплекс «Смерть, обусловленная алкоголем» входят следующие причины: Случайное отравление и воздействие алкоголем (X45); Отравление и воздействие алкоголем с неопределенными намерениями (Y15); Алкогольная кардиомиопатия (I42.6); Алкогольная болезнь печени (K70); Психические и поведенческие расстройства, вызванные употреблением алкоголя (F10); Дегенерация нервной системы, вызванная алкоголем (G31,2). В комплекс «Смерть, связанная с наркотиками» входят: Случайное отравление и воздействие наркотиками и психодислептиками [галлюциногенами], не классифицированные в других рубриках (X42); Отравление и воздействие наркотиками и психодислептиками [галлюциногенами], не классифицированное в других рубриках, с неопределенными намерениями (Y12); Психические и поведенческие расстройства, вызванные употреблением опиоидов (F11), каннабиоидов (F12), седативных или снотворных средств (F13), кокаина (F14), других стимуляторов, включая кофеин (F15), галлюциногенов (F16) или одновременным употреблением нескольких наркотических средств и использованием других психоактивных веществ (F19).
Результаты исследования
Снижение смертности в Москве до 2020 г. среди мужчин происходило несколько большими темпами, чем среди женщин (табл. 1). При этом для большинства причин тенденции изменения смертности среди мужчин и женщин были близки, за исключением смертности от инфекционных заболеваний, которая медленно снижалась в мужской популяции и имела тенденцию к росту в женской. Также более быстрыми темпами росли смертность мужчин от болезней эндокринной системы, расстройства питания и нарушения обмена веществ (далее — эндокринные заболевания) и смертность женщин от болезней нервной системы.
В 2020 г. смертность мужчин и женщин Москвы увеличилась в одинаковой степени, хотя по отдельным ее причинам наблюдались различия. Среди обоих полов снизился уровень смертности от инфекционных заболеваний и новообразований, при этом темпы снижения мужской смертности существенно превысили темпы снижения женской смертности. Также понизился уровень смертности мужчин от болезней органов дыхания, тогда как среди женщин смертность от этих причин заметно выросла.
Если смертность мужчин от всех причин превышает женскую смертность в 1,65 раза, то смертность от новой коронавирусной инфекции — в 1,86 раза. Стандартизованный коэффициент смертности москвичей от COVID-19 составил 128,5 на 100 тыс. населения среди мужчин и 69,0 среди женщин. Если при равной степени увеличения смертности прямые потери от COVID-19 больше среди мужчин, то косвенные потери, связанные с пандемией коронавируса, больше среди женщин.
Основной вклад в избыточную смертность (прирост случаев смерти к уровню 2019 г.) внес COVID-19 (табл. 2). По сравнению с мужской смертностью смерть от эндокринных заболеваний и болезней нервной системы внесла более весомый вклад в избыточную смертность женщин, а смерть от психических расстройств, болезней системы кровообращения, болезней органов пищеварения и внешних причин — меньший.
Средний возраст смерти от COVID-19 среди московских мужчин составил 74,7 года у мужчин и 77,7 года у женщин. В 2019 г. ожидаемая продолжительность жизни мужчин в Москве составила 74,8 года, но в 2020 г. она сократилась на 3 года. Сокращение ожидаемой продолжительности жизни женщин с 81,7 года можно объяснить влиянием меньшей величины среднего возраста смерти от COVID-19. Для отдельных классов причин смерти в большинстве случаев средний возраст умерших уменьшился, а для эндокринных заболеваний увеличился, и в большей степени у женщин (табл. 3).
Наибольшее уменьшение среднего возраста смерти у обоих полов произошло для психических расстройств, в большей степени у мужчин. Существенное различие в величине изменения возраста смерти наблюдается также для болезней мочеполовой системы.
С позиции экономических потерь из-за преждевременной смерти москвичей, не доживших до 70-летнего возраста, было потеряно 479 430,2 года активной жизни мужчин в 2019 г. и 514 543,6 года в 2020 г. Потери активной жизни женщин в два с лишним раза меньше: 219 463,0 и 239 581,2 года. При пересчете этих показателей (ПГПЖ) на 1 тыс. населения различие в величине экономических потерь в мужской и женской популяции увеличивается с 2,2 до 2,4 раза (табл. 4).
Прирост мужских потерь составил 7,8%, женских — 9,7%. Наибольшие ПГПЖ мужчин отмечаются из-за преждевременной смертности от болезней кровообращения, а наибольшие ПГПЖ женщин — от новообразований. Новообразования у мужчин находятся на третьем месте по величине вызываемых экономических потерь после внешних причин смерти. У женщин внешние причины смерти занимают третье место в структуре экономических потерь после сердечно-сосудистых заболеваний. На четвертое место вышли потери из-за COVID-19.
Сравнимые величины ПГПЖ наблюдаются из-за преждевременной смертности мужчин и женщин от новообразований, эндокринных заболеваний и болезней мочеполовой системы. Потери мужчин превышают экономические потери женщин из-за смерти от внешних причин пятикратно, от психических расстройств и болезней системы кровообращения — четырехкратно, от инфекционных болезней, болезней нервной системы, болезней органов дыхания и пищеварения — двукратно. Эти соотношения не поменялись в 2020 г., хотя величины ПГПЖ в большинстве случаев увеличились.
Наибольший прирост ПГПЖ москвичей произошел из-за смерти от психических расстройств: втрое среди мужчин и женщин, хотя величина ПГПЖ в этих случаях сравнительно небольшая. Около 20% составил прирост потерь из-за внешних причин смерти.
Среди внешних причин в период пандемии наблюдалось снижение смертности от всех видов транспортных несчастных случаев и насильственных причин смерти (табл. 5). В структуре психических расстройств вдвое выросла смертность от «других психозов», тогда как смертность из-за пагубного употребления алкоголя и психических расстройств, связанных с злоупотреблением наркотиками, увеличилась многократно. Мы проанализировали комплексы причин, связанных с чрезмерным употреблением алкоголя и наркотиков.
Из табл. 4 и 5 следует, что наибольший прирост экономических потерь в Москве обусловлен смертью, связанной с наркотиками. Если в 2019 г. ПГПЖ мужчин из-за смерти, обусловленной алкоголем, превосходили потери, связанные с наркотиками, то в 2020 г. стали меньше таковых. Среди женщин потери, обусловленные алкоголем, остались больше потерь из-за наркотической смертности, несмотря на резкий рост последней. При этом у женщин средний возраст смерти, связанной с наркотиками, увеличился больше, чем у мужчин.
Если не рассматривать указанные комплексы причин, на четвертом месте по величине ПГПЖ находятся потери из-за COVID-19. Однако объединение причин смерти, связанных с употреблением психоактивных веществ, в комплексы показывает, что они находятся на четвертом и пятом месте в структуре экономических потерь мужчин, а COVID-19 — лишь на шестом.
Обсуждение
Степень увеличения смертности среди мужчин и женщин равна, а вклад COVID-19 в величину избыточной смертности 2020 г. больше среди мужчин. При равной степени увеличения смертности прямые потери от COVID-19 больше среди мужчин, а косвенные потери, связанные с пандемией коронавируса,— среди женщин.
При одинаковом приросте смертности мужчин и женщин в 2020 г. величина экономических потерь, выраженных в ПГПЖ, в большей степени выросла среди женщин, хотя средний возраст смерти женщин уменьшился на меньшую величину. Такой парадокс объясняется полученными результатами.
Инфекционные заболевания (без учета новой коронавирусной инфекции) внесли отрицательный вклад в избыточную смертность 2020 г., но за счет наименьшего среднего возраста смерти от них экономические потери населения, выраженные в ПГПЖ, уменьшились у мужчин в небольшой степени, а у женщин незначимо. Аналогично незначимо уменьшилась величина ПГПЖ из-за женской смертности от новообразований, по уровню оставшись наибольшей среди женских потерь. Мужская смертность от новообразований уменьшилась в большей степени, хотя это не привело к значимому уменьшению ПГПЖ, т. е. смертность от инфекционных заболеваний и новообразований не объясняет преобладающего прироста экономических потерь среди женщин.
В 2020 г. среди мужчин и женщин выросла смертность от эндокринных заболеваний, что привело к увеличению среднего возраста смерти, в большей степени у женщин. Поэтому экономические потери населения, даже с некоторым ростом, более выраженным у мужчин, остались относительно невысокими у обоих полов.
В отношении психических расстройств отмечены наибольший прирост смертности и наибольшее уменьшение среднего возраста смерти. Экономические потери одинаково увеличились втрое у обоих полов, поэтому четырехкратное превышение мужских потерь сохранилось и в 2020 г. Отметим, что стресс может привести к развитию и обострению психиатрических расстройств, а пандемия COVID-19 явилась мощным экзогенным стрессом [10]. Также психоэмоциональное бремя пандемии COVID-19 проявляется на физиологическом уровне — в соматических реакциях на стрессовую ситуацию [11].
Смертность от болезней нервной системы существенно выросла в 2020 г., что можно объяснить последствиями заражения новой коронавирусной инфекцией, которое часто ведет к поражению нервной системы из-за вовлечения в патологический процесс оболочек, сосудов или паренхимы мозга [12]. По данным литературы, неврологические нарушения возникают примерно у 36,4% пациентов с COVID-19 [13]. Согласно полученным результатам, в Москве средний возраст смерти от болезней нервной системы изменился мало, а экономические потери выросли непринципиально, но на большую величину среди женщин. При более высокой смертности женщин от этих причин величина ПГПЖ у мужчин больше, хотя прирост смертности женщин от болезней нервной системы внес наибольший вклад в избыточную смертность, т. е. преждевременная смертность от болезней нервной системы обусловливает гендерные различия в увеличении экономических потерь.
Такое же влияние оказала смертность от болезней системы кровообращения и органов дыхания, тогда как увеличение экономических потерь из-за смерти от болезней органов пищеварения и болезней мочеполовой системы было более выражено среди мужчин, что нивелировало вклад первых двух причин смерти.
Смертность женщин от внешних причин в период пандемии выросла в большей степени, чем мужская, однако из-за большего среднего возраста смерти относительный прирост экономических потерь, выраженных в ПГПЖ, оказался меньше, чем у мужчин.
Более подробный анализ смертности от внешних причин и психических расстройств позволил заключить, что в период пандемии четвертое и пятое места в структуре ПГПЖ мужчин занимают смерть, связанная с наркотиками, и смерть, обусловленная алкоголем (занимавшие в 2019 г. седьмое и пятое места соответственно), а COVID-19 находится на шестом месте. В потерях женщин смерть, обусловленная алкоголем, занимает шестое место, а смерть, связанная с наркотиками,— восьмое. При этом экономические потери женщин из-за последней причины, выраженные в ПГПЖ, выросли в большей степени, чем мужские потери. И именно ими объясняются анализируемые гендерные различия. Смерть, связанная с алкоголем и наркотиками, является отражением косвенного влияния пандемии: пандемия как экзогенный фактор увеличивает потребность в употреблении психоактивных веществ [14]. Можно согласиться с мнением А. Ю. Давыдовой, что пандемия коронавируса является не столько медицинской и эпидемиологической проблемой, сколько социальной [15]. Значимое увеличение смертности мужчин и женщин в 2020 г. от причин, связанных с алкоголем, отмечено в 35 регионах страны, а от причин, связанных с наркотиками — в 34 регионах [16].
Следует отметить, что в Москве ПГПЖ из-за смертности мужчин от заболеваний превышает женские потери и в 2019 и 2020 гг. в 2,1 раза, тогда как в 2016 г., по данным О. М. Драпкиной и соавт. [17], в Российской Федерации аналогичное превышение составляло 2,4 раза. По-видимому, сравнительно лучшая доступность медицинской помощи в столице способствует уменьшению различий в уровне преждевременной смертности мужчин и женщин. Большие экономические потери мужчин в Москве и на остальных территориях страны, выраженные в ПГПЖ, связаны с их большей заболеваемостью. Что касается смертности от травм и отравлений, то превышение мужских потерь от внешних причин впятеро в 2019 и 2020 гг. совпадает с оцененными О. М. Драпкиной и соавт. среднероссийскими показателями 2016 г. При этом четырехкратное превышение мужских потерь, обусловленных алкоголем и наркотиками, в Москве близко к среднероссийским показателям только в 2019 г.; в 2020 г. разница увеличилась и достигла 4,3 раза. И это увеличение обусловлено причинами, связанными с алкоголем, поскольку величина ПГПЖ мужчин из-за преждевременной смерти, обусловленной алкоголем, выросла с 3,1 до 3,4 раза. ПГПЖ мужчин из-за смерти, связанной с наркотиками, превышала аналогичные женские потери в 8 раз в 2019 г. и в 5,6 раза в 2020 г., что обусловлено более выраженным ростом женской смертности, связанной с употреблением наркотиков. Заметное увеличение среднего возраста смерти женщин позволяет предположить, что женщины, ранее употреблявшие наркотики, стали придерживаться более рисковых практик их употребления.
В целом первые три ранговых места экономических потерь из-за основных заболеваний не изменились. У мужчин наибольшая величина ПГПЖ в 2020 г. отмечена из-за преждевременной смерти от болезней системы кровообращения. Новообразования у мужчин находятся на третьем месте по величине вызываемых экономических потерь после внешних причин смерти. У московских женщин внешние причины находятся на третьем месте после новообразований и болезней системы кровообращения. Эти же ранги ведущих причин экономических потерь наблюдались и в 2019 г. Для допандемического периода было показано, что эти три причины смерти российского населения обусловливали наибольшее число потерь, выраженных в ПГПЖ, при наличии существенных гендерных различий в характере потерь от преждевременной смертности [18]. Пандемия, способствуя увеличению экономических потерь, не изменила их ведущие причины.
Величина ПГПЖ из-за смерти от COVID-19 у мужчин находится на шестом месте, у женщин — на четвертом.
Заключение
При близких трендах смертности мужчин и женщин в период 2012—2019 гг. и в 2020 г. их смертность менялась не одинаково. Выявлены следующие гендерные различия.
Избыточная смертность 2020 г. определяется косвенным влиянием пандемии коронавируса в большей степени среди женщин, чем среди мужчин.
При одинаковом приросте смертности мужчин и женщин основной вклад в избыточную смертность, кроме COVID-19, у мужчин внесли болезни нервной системы и болезни системы кровообращения примерно в равной степени, а у женщин — преимущественно болезни нервной системы.
Наибольшая величина относительного прироста смертности в 2020 г. в Москве отмечена для психических расстройств, основной вклад в нее внесли пагубное употребление алкоголя и злоупотребление наркотиками. Прирост смертности от последних заболеваний более выражен среди женщин.
Уровень смерти мужчин от COVID-19 в 1,9 раза превышает уровень смертности женщин, а вследствие меньшего среднего возраста смерти величина ПГПЖ из-за преждевременной смерти мужчин от COVID-19 превышает женские потери в 2,0 раза.
Наиболее выраженное «омоложение» смертности наблюдалось при смерти от психических расстройств, болезней мочеполовой системы и болезней органов пищеварения у мужчин и при смерти от психических расстройств, болезней органов дыхания и пищеварения у женщин.
Хотя средний возраст смерти женщин от всех причин понизился на меньшую величину, значение их ПГПЖ выросло в большей степени, что обусловлено значительными темпами роста смертности женщин от болезней нервной системы и смертности, связанной с наркотиками.
Пандемия, способствуя увеличению экономических потерь, не изменила их ведущие причины: болезни системы кровообращения, внешние причины и новообразования у мужчин; новообразования, болезни системы кровообращения и внешние причины у женщин. Величина ПГПЖ из-за смерти от COVID-19 находится на шестом месте у мужчин и на четвертом месте у женщин.
В период пандемии наибольший прирост экономических потерь в Москве обусловлен смертью, связанной с наркотиками, затем следует смертность, обусловленная алкоголем. В структуре ПГПЖ мужчин они занимают четвертое и пятое места, в потерях женщин смерть, обусловленная алкоголем, занимает шестое место, а смерть, связанная с наркотиками,— восьмое.

About the authors

T P Sabgaida

The Federal State Budget Institution “The Central Research Institute for Health Organization and Informatics of Minzdrav of Russia”, 127254, Moscow, Russia;
The Institute of Demographic Studies of the Federal State Budget Institution “The Federal Research Sociological Center of The Russian Academy of Sciences”, 119333, Moscow, Russia

Author for correspondence.
Email: tsabgaida@mail.ru

A V Zubko

The Federal State Budget Institution “The Central Research Institute for Health Organization and Informatics of Minzdrav of Russia”, 127254, Moscow, Russia;
The Institute of Demographic Studies of the Federal State Budget Institution “The Federal Research Sociological Center of The Russian Academy of Sciences”, 119333, Moscow, Russia

Email: zubko@mednet.ru

G N Evdokushkina

The Federal State Budget Institution “The Central Research Institute for Health Organization and Informatics of Minzdrav of Russia”, 127254, Moscow, Russia;
The Institute of Demographic Studies of the Federal State Budget Institution “The Federal Research Sociological Center of The Russian Academy of Sciences”, 119333, Moscow, Russia

Email: evdok@mednet.ru

N N Muzykantova

The Federal State Budget Institution “The Central Research Institute for Health Organization and Informatics of Minzdrav of Russia”, 127254, Moscow, Russia

Email: natam9775@mail.ru

References

Statistics