Full Text

По мнению ряда авторов [1-8], в последние годы, несмотря на принимаемые меры, характеризующиеся улучшением демографической ситуации в Российской Федерации, смертность, обусловленная прямыми и косвенными алкоголь-ассоциированными причинами, остается одним из самых острых вопросов, особенно для регионов Сибири и Дальнего Востока. При этом прослеживалась вполне определенная взаимосвязь, имеющая по своей сути обратный характер: с увеличением уровня потребления алкоголя снижались показатели здоровья населения, более интенсивно в мужской популяции [7, 9-11]. К сожалению, в настоящее время продолжается воздействие комплекса социальных, криминальных, экономических и медицинских факторов, негативно влияющих на уровни смертности от прямых или косвенных алкоголь-ассоциированных причин. Сложившаяся ситуация значительно увеличивает снижение средней ожидаемой продолжительности жизни и объема душевого национального дохода. Это позволяет сделать вывод о существенности социального и экономического ущерба в результате смертности от алкоголь-ассоциированных причин в связи с преждевременной смертностью трудоспособного населения [3, 7, 10]. На основании обобщения результатов статистического исследования авторами произведен расчет социально-экономических последствий смертности от алкоголь-ассоциированных причин в Республике Бурятия. Полученные сведения необходимы для разработки эффективных профилактических мероприятий, направленных на привлечение финансовых средств для ликвидации алкогольных последствий. Анализ научной литературы свидетельствует, что подобные исследования, включающие углубленное рассмотрение алкоголь-ассоциированных причин смертности и оценку социально-экономических потерь, причиняемых социуму, в Республике Бурятия не проводились. Материалы и методы В целях изучения смертности от алкоголь-ассоциированных причин населения Республики Бурятия проанализированы сведения, полученные из документов, хранящихся в Территориальном органе Федеральной службы государственной статистики по Республике Бурятия, ГБУЗ «Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы» и ГБУЗ «Республиканское патологоанатомическое бюро» Министерства здравоохранения Республики Бурятия. Статистическая обработка материала проводилась с использованием программы Statistica 10.0 (лицензионное соглашение ВХ 103Е909731 FAC). Одним из современных инструментов оценки потерь здоровья населения, позволяющих оценивать потери в экономическом аспекте, является показатель «потерянные годы потенциальной жизни». При определении социального ущерба руководствовались принципом потенциальной демографии, где показателем служит время, которое предстоит прожить представителю анализируемой когорты определенного возраста согласно статистическим показателям уровня смертности изучаемой группы. Жизненный потенциал измеряется в человеко-годах, рассчитывается на весь период жизни (полный потенциал) и/или на определенный промежуток (частичный потенциал), например интервал, равный трудовому периоду деятельности [3, 12]. В аспекте экономической демографии принято количественно оценивать человеческие потери для возрастной когорты в пределах трудоспособного возраста. В нашей стране продолжительность трудового периода составила у мужчин 44 года (с 16 до 60 лет), у женщин - 39 лет (с 16 до 55 лет). В действительности данная продолжительность находится в тесной взаимосвязи с уровнем дожития. Потери потенциала выражаются в виде недожитых человеко-лет от 16 лет до конца трудоспособного возраста, которые поколение при прочих равных условиях могло бы отработать в будущем. С учетом этого расчет демографических потерь трудового потенциала произведен в соответствии c методическими рекомендациями по использованию показателя «Потерянные годы потенциальной жизни» (ПГПЖ) для обоснования приоритетных проблем здоровья населения России на федеральном, региональном и муниципальном уровнях, утвержденными председателем общероссийской общественной организации «Российское общество по организации здравоохранения и общественного здоровья» академиком РАН В. И. Стародубовым в 2014 г. [13]. Показатель ПГПЖ (в англоязычной литературе - Potential Yars of Life Lost, PYLL) определяет число лет, не дожитых популяцией до некоторого нормативного возраста. Нами произведен расчет до 60 лет для мужчин и до 55 лет для женщин. Предполагается, что каждый индивидуум имеет T лет «продуктивной» жизни, поэтому летальный исход в возрасте a приводит к потере T-a лет жизни при a<T. На первом этапе по формуле (1) рассчитываются недожитые годы для каждой возрастной когорты: ai = T - xi, (1) где ai - недожитые годы в возрастном интервале (i); T - верхний предельный возраст, до которого рассчитывается недожитие; xi - середина соответствующего возвратного интервала (i). ПГПЖ рассчитываются как сумма произведений числа умерших на недожитые годы в каждой возрастной когорте: PYLL = ΣDi8 ∙ ai, (2) где PYLL=ПГПЖ; Di - число умерших в возрастном интервале (i); a - недожитые годы в возрастном интервале (i). Данные ПГПЖ, рассчитанные для отдельной половозрастной группы, суммировались, полученные результаты и составили общую потерю жизненного потенциала для конкретной когорты населения. Эту сумму человеко-лет, не дожитых до конца трудоспособного возраста конкретного поколения, условно принято понимать как социальный ущерб. Абсолютное число потерянных лет потенциальной жизни способно охарактеризовать масштабы проблемы. На заключительном этапе нами произведены расчеты экономического ущерба в результате преждевременной смертности, основанные на измерении национального дохода, который создали бы в будущем эти лица за предстоящий трудоспособный период [3, 14, 15]. Экономический ущерб социуму от преждевременной смертности составит: ЭУ=PYLLΣ × ВРПтр, (3) где ЭУ - экономический ущерб; PYLL∑ - сумма не дожитых до конца трудоспособного возраста человеко-лет; ВРПтр - объем валового регионального продукта на одного занятого в общественном производстве в соответствующем году. Для определения экономического ущерба от алкогольного фактора полученные данные по экономическому ущербу от всех причин смертности умножили на долю умерших в трудоспособном возрасте от алкоголь-ассоциированных причин. Результаты исследования Оценка потерь вследствие влияния на смертность такого фактора риска, как алкоголь, остается весьма проблематичной. С позиции официальной статистики только с 2005 г. к ранее учитывающимся трем нозологиям - смертность по причине алкоголизма, алкогольной болезни печени, отравлений алкоголем и его суррогатами - дополнительно стали выделять данные о летальных исходах, причиной которых являлись алкогольные кардиомиопатии, алкогольный панкреатит, алкогольные дегенерации нервной системы. Показатель смертности от алкоголь-ассоциированных причин в Республике Бурятия составил в 2017 г. 32,62 (на 100 тыс. населения), темп прироста - 27,33%. В динамике данный показатель за период 1993-2003 гг. имел тенденцию к постоянному росту и увеличивался с 25,62 до 104,63 (на 100 тыс. населения), с постепенным снижением к 2017 г. При суммировании показателей от приведенной выше причины в среднем за 1993-2017 гг. летальность от факторов, непосредственно связанных с влиянием алкоголя, составила в Республике Бурятия 3,52±0,05% общей смертности населения за указанный период (в мужской популяции - 4,31±0,06%, в женской - 2,50±0,04%). В зависимости от места проживания данный показатель варьировал от 3,34±0,06% в городской местности до 3,74±0,07% в сельской, в том числе у мужчин, проживающих в городе, 4,11±0,07% против 4,54±0,06% у сельских, у женщин - 2,34±0,04 и 2,70±0,04% соответственно. В структуре смертности лиц трудоспособного возраста указанный показатель за анализируемый период составил 6,98±0,11%, что в 1,98 раза выше удельного веса умерших от алкоголь-ассоциированных причин среди всего населения, что согласуется с данными, полученными в других регионах России [4, 5, 7, 10]. В динамике показатель увеличился с 4,36% в 1993 г. до 7,20% в 2017 г., темп прироста составил 65,17%. При этом обращает на себя внимание значительное превышение удельного веса умерших от алкоголь-ассоциированных причин женщин трудоспособного возраста в структуре смертности трудоспособного населения (7,99±0,13%) над подобным показателем в целом женской популяции, которое составило 3,2 раза, у мужчин (6,67±0,1%) - в 1,55 раза. В сельской местности удельный вес умерших от алкоголь-ассоциированных причин в трудоспособном возрасте на 10,19% выше, чем в городской (7,35±0,11 и 6,67±0,11% соответственно). Превышение аналогичного показателя среди сельских мужчин трудоспособного возраста над городскими составило 11,33% (7,07±0,1 и 6,35±0,1% соответственно), среди женщин - 6,99% (8,26±0,15 и 7,72±0,14% соответственно). Сложившаяся ситуация в сельской местности, обусловленная низкой занятостью проживающего населения, возможно, оказывает неблагоприятное влияние. Высокий удельный вес женщин, умерших от алкоголь-ассоциированных причин в трудоспособном возрасте, еще раз подчеркивает их уязвимость в физиологическом и психологическом аспекте. ps202001.4el00017.jpg Были рассчитаны ПГПЖ в трудоспособном возрасте от всех причин смертности в Республике Бурятия за 1993-2017 гг. и сопутствующий экономический ущерб. Из представленных данных прослеживается, что основная доля ПГПЖ в трудоспособном возрасте от всех причин смертности относится к лицам трудоспособного возраста мужского пола (см. таблицу). В среднем ежегодное количество ПГПЖ за анализируемый период составило 80 248,37 человеко-лет, в том числе у мужчин - 65 455,79, у женщин - 14 792,58 человеко-лет. В динамике ПГПЖ имели тенденцию к снижению в 1,89 раза: с 81 238,5 человеко-лет в 1993 г. до 43 087,25 в 2017 г., темп убыли составил 88,54%. Обращает на себя внимание несколько более высокий темп снижения в мужской популяции, который составил 100,12%, по сравнению с женской - 45,96%. Максимальный показатель ПГПЖ зарегистрирован в 2002 г. и составил 123 334,25 человеко-года, при этом в мужской популяции «пик» отмечался в этом же году - 104 573,75 человеко-года, в женской популяции в 2005 г. он составил 19 664 человеко-года. Соотношение доли ПГПЖ у мужчин и женщин изменилось с 5:1 в 1993 г. до 4:1 в 2017 г., что также свидетельствует об ухудшении ситуации в женской популяции трудоспособного возраста. В среднем экономический ущерб в совокупности от всех причин смертности за данный период составил 481 334,5 млн руб. Доля умерших трудоспособного возраста от алкоголь-ассоциированных причин составила в среднем 0,07%, в том числе в мужской популяции 0,07%, в женской - 0,08%. В динамике данный показатель увеличился в 1,75 раза (с 0,04% в 1993 г. до 0,07% в 2017 г.), при этом максимальная доля зарегистрирована в 2003 г. и составила 0,13% (мужчины - 0,12%, женщины - 0,15%), минимальная - 0,02% - в 1996 г. (мужчины - 0,02%, женщины - 0,02%). Ежегодный экономический ущерб от алкоголь-ассоциированных причин смерти в среднем за данный период составил 165 млн. руб. При этом в период 1993-1996 гг. в среднем экономический ущерб составлял 756,5 млн руб., что выше в 44,32 раза, чем в период 1998-2017 гг. (17,1 млн руб.). Сложившаяся в 1998-2000 гг. ситуация, характеризующаяся низким экономическим ущербом от алкоголь-ассоциированных причин, не может рассматриваться как благоприятная, поскольку данные показатели находятся в тесной взаимосвязи с последствиями «экономического кризиса» - минимальными значениями объема валового регионального продукта и доли занятого населения трудоспособного возраста [3, 14]. Заключение В Республике Бурятия за период 1993-2017 гг. удельный вес смертности от алкоголь-ассоциированных причин составил 3,52±0,05% общей смертности населения. При этом данный показатель существенно выше среди лиц трудоспособного возраста (6,98±0,11%) в анализируемой когорте. За изученный период экономический ущерб от прямых алкоголь-ассоциированных причин смертности в трудоспособном возрасте составил 4123,9 млн руб. Несомненно, полученные количественные оценки ущерба существенно ниже реальных, так как показывают минимальные потери от прямых алкоголь-ассоциированных причин и приведены без учета косвенных связей определенных видов смертности, при которых роль алкогольного фактора можно оценивать только по факту обнаружения алкоголя при проведении экспертизы. Полученные данные свидетельствуют о высоком уровне алкоголизации населения республики и демонстрируют активизацию мероприятий, направленных на первичную профилактику, которая является одним из важных направлений снижения смертности населения, особенно в трудоспособном возрасте. Проведенный в настоящей работе анализ показал не только демографические потери от алкоголь-ассоциированных причин, но и значимость социально-экономического ущерба, что в совокупности служит объективным доказательством эффективности и обоснованности финансовых обязательств в отношении охраны и укрепления здоровья населения Республики Бурятия. Исследование не имело спонсорской поддержки. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

About the authors

B. S. Budaev

The Health Ministry of the Republic of Buryatia

A. S. Mikheev

The Republican Narcology Dispensary of the Health Ministry of the Republic of Buryatia

I. Yu. Tarmaeva

The Federal State Budget Educational Institution of Higher Education “The Federal Research Center of Nutrition and Biotechnology”

N. I. Khamnaeva

The Federal State Budget Educational Institution of Higher Education “The East Siberian State University of Technologies and Management” of The Minobrnauka of Russia

O. G. Bogdanova

The Republican Narcology Dispensary of the Health Ministry of the Republic of Buryatia; The Federal State Budget Educational Institution of Higher Education “The East Siberian State University of Technologies and Management” of The Minobrnauka of Russia

Email: olga.bogdanova2001@gmail.com

References

Statistics